«Самое кровопролитное сражение в Великой Отечественной войне, о котором молчали десятилетия…»

Я убит подо Ржевом…

«…Под Ржевом в кровавой, свинцовой, сплошной круговерти

Не дрогнули славные дети родимой земли…

А там под землею в три слоя, в три слоя, в три слоя –

Солдаты, солдаты, солдаты России лежат…»

Михаил Ножкин

Перед нами маленькая записка, написанная химическим карандашом…  Это – весточка из 42-го года. Это – его посыл нам, живущим сегодня. Это – его последний привет. Сегодня без военной цензуры, без страха сказать правду он, сын моего отчима Гавриил Корнилов, мог бы написать письмо такого содержания: 

Корнилов Гавриил Андрианович

Медальон

  «Дорогой папа! Пишу тебе с фронта. Не знаю, получил ли ты мои письма, которые я регулярно отправлял по пути на фронт….  Стоим под Ржевом. Погода отвратительная: весь месяц июль каждый день идут дожди. Такие дожди, что льет как из ведра. Кругом грязь, дорог нет, все в болотах. Мы, артиллеристы, таскаем орудия на себе, кони дохнут от такой работы. К сожалению, у коней фуража нет, кругом все простреливается, так что лошади почти голодные, они не то что орудия, свои ноги из болота и грязи вытащить не могут. Солдаты работают как могут. В окопах очень сыро, можно сказать, спим, лежим, стоим по пояс в грязи и воде. С питанием также большие перебои. Не всегда прибывает полевая кухня. А если даже придет, то рацион скудный, иногда не едим по 3-4 дня. В дневное время во время передышки солдат гоняем на учения, это приказ сверху. Хотя я бы своим солдатам вместо таких учений дал бы время на отдых, чтобы подсушили одежду, почистили орудия. Очень редко, когда разрешает начальство, нам удается соорудить шалаши в лесу, для укрытия от дождя. В сооружении лесных шалашей наши солдаты якуты имеют хорошую сноровку, все у них ладится, особенно у тех, кто до войны были охотником, колхозником и жил в деревне. Наша 220 дивизия, как я уже тебе писал, сформирована из сибиряков. Якутов тоже много.   Сибиряки выносливые, не жалуются по пустякам, делятся махоркой, едой друг с другом. Стараются в лесу добыть какую-нибудь пищу, иначе можно не выдержать голод. Кругом поля и поля. Леса мало. Мы должны брать высотку за высоткой, а в высотках, укрепленные до зубов, в дотах сидят немцы и «поливают» наших свинцом. Здесь немцы хозяйничают уже давно. Из местного населения многие ушли в партизаны, но некоторые с немцами ладят, у них теперь новый режим, новый порядок. Немецкий. Понятно, что люди от безысходности пошли на них работать: кто конюхом, кто поваром, кто прачкой, кто извозчиком. Местные жители нам помогают, иногда поделятся хлебом, если сильно повезет, когда – картошкой, репой, турнепсом. Для голодного солдата все сгодится. От невыносимости такой тяжелой жизни в последнее время наши бойцы стали поодиночке и группами переходить на сторону немцев. Их мы называем перебежчиками. Каждый командир теперь ночью глаз не может сомкнуть, караулит, чтобы не убежали к немцам его бойцы. Потому что, если твои солдаты перейдут на сторону немцев – наказание получает командир, вплоть до расстрела. Каждый день по радио немец на русском языке при помощи наших же перебежчиков обращается к нам: «Ребята, переходите сюда, какая разница, где умирать, здесь хоть кормят, дают тушенку, хлеб, блиндажи сухие, можно спать». С каждым днем все больше и больше бойцов переходят на сторону немцев. Здесь кроме сибиряков много узбеков и разных представителей из Кавказа. Они по-русски не знают или знают очень плохо. Не понимают команды, командирам трудно с ними, хотя из своих у них есть переводчики, которые помогают командирам. Наши якуты держатся вместе, они как-то крепче других. Среди бойцов имеются случаи самострелов, т.е. сами калечат себя, чтобы отправили домой. Но таких быстро вычисляют и потом отправляют в штрафбат. Папа, здесь идет страшная война, а на войне любому человеку тяжело. Поэтому трудно обо всем судить. Каждый день ходим в атаку. Немцы здесь устроились как будто навсегда. Укрепления, блиндажи, доты – не мы. Мы сидим в сырых окопах практически в воде, голодные, грязные, оборванные. Почему каждый день ходим в атаку, если атака не дает победы? Нужна ли нам победа любой ценой? Мы же гробим солдат, у меня много погибло, хотя я не пехота. Пехоту жалко, они как будто мясо для немецких пушек. Ржев очень близко от Москвы, поэтому его обязательно надо отбить от немцев и перекрыть дорогу на Москву. Поэтому мы попали в такую страшную мясорубку….

 Твой сын Гавриил, 28 июля 1942 года»

В этот день Сталин подпишет приказ № 227 под известным названием «Ни шагу назад!». Такой приказ был, несомненно, вынужденным шагом, в условиях того военного времени требовались жесткие меры, чтобы бойцы и командиры поняли свою ответственность за судьбу страны. Через 5 дней после сталинского приказа Гавриил погибнет. Он не знает, что Ржев еще долго будет под немцами, до марта 1943 года. И что сам Сталин приедет посмотреть Ржев после оставления его немцами.

Самое обидное, Ржев был немцами оставлен, а не освобожден нашими войсками. Немцы просто ушли из Ржева, а наши вошли в пустой город, потому что он был практически весь уничтожен. Уходя, немцы все уничтожили. В общей сложности подо Ржевом погибло более 1 миллиона человек, хотя статистика – хитрая штучка, кто-то говорит и 2 миллиона. Город был сметен с лица земли, жители Ржева почти все полегли за эти 14 месяцев оккупации. Наверно, это – опять очередная чья-то ошибка. Но как говорят военные историки, Ржев – самая позорная страница Великой Отечественной войны, о котором годами, десятилетиями предпочитали молчать, называя Ржевскую операцию «боями местного значения». Город был в оккупации больше года, наши в течение этого времени никак не могли повлиять на ход военной операции, только гибли, гибли, гибли…

Погибшие в августе 1942 года бойцы и командиры, Гавриил, его боевые друзья ничего не знали об огромных потерях Армии, о грядущих победах, будущих штурмах, взятиях городов и столиц Европы. Им выпала тяжелая судьба. Они воевали в тяжелейших бытовых условиях в самом начале войны, когда были одни поражения, когда судьба Отчизны висела на волоске. 

Гавриил с друзьями. 1939 г.

 Выбранные и назначенные на это страшное испытание своим Временем, они выполняли свою нелегкую солдатскую работу: стреляли, ходили в атаку с криком «Ура!», теряли друзей, руки, ноги, тонули в болотах, захлебывались в грязевой жиже, образовавшейся от длительного дождя, умирали от ран и кровотечения на поле боя, не дождавшись санитара. Они в своей короткой солдатской жизни не испытали радости победы, хоть маленькой, потому что все победы были впереди, но, к сожалению, уже без них. По словам участников тех боев и очевидцев тех событий, трупами бойцов были усеяны широкие просторы подо Ржевом, причем трупы лежали в 3 и 4 слоя. В августе, когда погода более-менее установилась и наступила жара, запах от трупов стоял такой, что даже бывалые бойцы вспоминали позднее, после Победы, что такой страшной картины они больше нигде не видели в течение всей войны. Участник летних боев подо Ржевом писатель Цветков в своих фронтовых записках вспоминает, что вся местность была покрыта трупами солдат. Трупов было так много, как будто их кто-то скосил и свез сюда, как солому.

«Беда нагрянула со всех сторон: третьи сутки не пьем, не едим. Кругом зловоние и смрад. Многих тошнит и рвет. Так невыносим для организма запах тлеющих человеческих тел», — пишет Цветков. Яркую, но страшную картину поля под деревней Бельково, как раз там, где погиб Гавриил, написал в своих воспоминаниях выживший в той «Ржевской мясорубке» командир минометного взвода Леонид Вольпе: «Мне пришлось пройти через всю войну, но такого количества убитых не довелось уже видеть никогда. Вся поляна была усеяна телами убитых, порывы ветра доносили трупный запах, дышать было нечем. Мне запомнился погибший расчет противотанкового орудия, лежащий около своей перевернутой вверх колесами пушки в большущей воронке. Виден был командир орудия с биноклем в руке. Заряжающий с зажатым в руке шнуром. Подносчики снарядов, навсегда застывшие со своими так и не попавшими в казенник снарядами…».

Старожилы этих мест рассказывают, что после войны в некоторых местах пройти было невозможно, земля кругом была устлана телами наших солдат. Трупы сбрасывали в овраги бульдозерами. Вот они и остались навсегда безымянными солдатами или без вести пропавшими. Говорят, что в 50-ые годы при прокладке дорог кости солдат просто закатывали в асфальт. 

Впервые слово «Ржев», бои подо Ржевом, мы, наша семья, услышали в 1972 году во время пребывания в деревне Киров (Нюрбе), где мы имели единственную возможность пожить вместе с семьей нашего папы. Мой свекор Николай Степанович Алексеев (Отчут) был участником боев подо Ржевом. 

Алексеев Николай Степанович (Отчут) был призван летом 1941 г. Воевал в рядах 4 Украинского фронта. Демобилизован в 1944 г. по инвалидности.

Он не любил рассказывать про войну. Бывало, придя домой после сенокоса, он раздевался по пояс и обливался холодной водой. Мои дети, его внуки Сережа и Катя, широко раскрыв глаза, рассматривали шрамы от его множественных ранений на спине, на руках. Дети как дети, с его разрешения они ручками трогали его шрамы, спрашивали об их происхождении. Несколько раз за все лето он поделился воспоминаниями о войне, при этом делая особый упор на Ржев. Его сдержанные рассказы запомнились нам, хотя мы были слишком молоды и беспечны, чтобы до мельчайших подробностей запечатлеть в памяти воспоминания живого свидетеля, о чем я сейчас глубоко сожалею. Нет, чтобы завести дневник и все записывать. Из этих рассказов больше всего врезалось в память, как Николай Степанович вспоминал о голоде на фронте. Мы, воспитанные на славных патриотических фильмах о войне, где все ходят в чистых гимнастерках и сапогах, были шокированы его рассказами. Наши бойцы по несколько дней не получали пищи, полевая кухня, видимо, не всегда могла добраться до них. Якуты, большей частью земляки из одной деревни, держались вместе и всячески поддерживали друг друга. Они, голодные, в летнее время выкапывали корни трав, варили отвары, чтобы не умереть с голоду. Запомнила фразу: «Былаат курдук сэниэтэ суох», что в переводе на русский звучит: «Слабые, как тряпка». Это были тени людей. И это были наши войска. Также он рассказывал о перебежчиках, предателях. Нас это очень поражало в то время. Наверно, он верил нам, раз рассказывал такую горькую правду о войне. Но в то же время он, возможно, хотел, чтобы мы знали настоящую правду о войне. Оказывается, мой свекор воевал рядом с Гавриилом подо Ржевом. Из двух наших близких людей один уцелел, вернулся в 1944 году по ранению инвалидом 2 группы, взял на воспитание нашего папу, как обещал своему брату перед отправлением на фронт во время короткой 2-минутной встречи на Иркутском вокзале.

  Алексеев Николай Степанович (родной отец моего супруга), 1907-1942 гг. Ушел добровольцем на фронт в июле 1941 г. Участвовал в обороне Смоленска. Пропал без вести в мае-августе 1942 г. в районе Купянск- Валуйки.

 А другой, молоденький, образованный (горный инженер), лейтенант, артиллерист, Гавриил Корнилов погиб. Он так никогда не женился, мы даже не знаем, была ли у него любимая девушка, которая его ждала в Алдане или Якутске, и мы, к сожалению, никогда не узнаем. Никогда…

 15 сентября 2007 года на церемонии захоронения останков бойцов и Гавриила Корнилова было много народу (Поисковики при раскопках нашли медальон Гавриила, поэтому мы узнали, что он погиб подо Ржевом). На церемонию приехали делегации из Казахстана, Бурятии, Якутии. Одних только наших родных было человек 20.

«Без Ржева не было бы Сталинграда. Здесь решалась судьба войны. И решили ее, главным образом, сибиряки, дальневосточные и забайкальские дивизии», — сказал генерал Армии Михаил Алексеевич Моисеев – последний начальник генерального штаба Вооруженных Сил СССР, страны, за которую они полегли.  Прекрасный человек, гражданин, патриот, кстати, тоже сибиряк, Михаил Алексеевич, несмотря на огромную занятость, принял личное участие в захоронении останков бойцов.  

В своей речи мой брат, полковник ВВС в отставке Валентин Капитонович Иванов, тоже военный человек, с благодарностью отметил, что очень уникальный случай, когда простой солдат удостаивается такой чести, когда на его могиле выступает Начальник Генерального штаба страны.

 Здесь подо Ржевом почти в полном составе полегла советская 220 стрелковая дивизия – около 5000 человек. Якутян среди них было очень много. По официальным данным битва подо Ржевом была самым кровопролитным сражением за всю историю войны. 

  Сейчас задним числом мы все умные. Рассуждаем о том, кто какие ошибки совершил, как надо было воевать, что надо было предпринять, вообще, надо было соломку подстелить везде. Историю не переписать. Погибших не поднять. Но когда говорят о Ржеве, даже сегодня после стольких лет после войны трудно отыскать правильные слова для выражения героизма тех, кто стоял насмерть в те далекие и страшные дни 42 года. И тем бесценен их тихий подвиг…

Отрывок из книги «Венские стулья», 2009 г.

Использованная литература:

Борис Горбачевский. «Ржевская мясорубка», Москва, «Эксмо», 2007 г.

www.road-front.ru

Капиталина Алексеева, общественный деятель, публицист, руководитель пациентского движения «Антирак», Май 2025 г. 

Читайте так же «Шестеро моих дедов были призваны на ВОВ. Вот и нашел четвертого, везу горсть родной земли…»