Алексея Чекункова туман задержал в Якутске: что он почувствовал?

Туман отложил рейс на 7 часов — обычное дело в декабре в Якутии. Бонус времени решили кроме работы вложить в искусство, и не пожалели. Ценность опыту придало сочетание плана и импровизации, союз тяжелого (верфь, мороз, севзавоз) и возвышенного — живописи, графики, скульптуры, сообщил Алексей Чекунков, министр по развитию Дальнего Востока и Арктики РФ в своем телеграм-канале.

Вначале по плану отправились на Жатайскую судоверфь. Яндекс показывал -43, но на Лене, где словно ледяные чиры выстроились на ремонт суда, — низина и влажность, поэтому считают -50. От работы речфлота зависит вся Якутия, и вся Арктика. Здесь видно, что вся жизненно важная система северного завоза держится на человеческом подвиге. В минус 50 в подбрюшье у замороженных судов мужики варят металл, чтобы в следующий сезон другие мужики прошли по Лене, Яне, Колыме, Индигирке и т.д. и доставили топливо, еду, лекарства и т.д. в поселки, до которых других путей нет. Верфь модернизируют, значит, обновление ждет и флот. А пока — вымораживаем и варим корабли, которым лет по 40 и больше.

В художественном музее тема жизни в экстремальных условиях Арктики плавно перешла в форму завораживающих картин, графики (которая славилась еще на весь СССР) и скульптуры. Правильно смотреть это, выбравшись с ледяной Лены, соединяя сварщиков и художников смысловой нитью неспешной, суровой жизни на Севере.

Здесь сварщик — тоже художник, художник — тоже охотник, а каждый охотник — немного шаман. Здесь мне пришла мысль, почему именно Якутия — самая большая и холодная наша республика, — так ярко умеет рассказать и о себе, и о Севере в целом. Потому что это место сварки / сплавки Западной России (которая и в Сибири еще Европа) и Восточной; бескрайний мост между казачьей степью и оленьей тундрой. С 1632 года закалялся этот сплав, и будет дальше дарить миру и драгоценные ресурсы, и драгоценные символы. На перекрестке между Мурманском и Анадырем, Питером и Владивостоком, в середине СМП, Якутия — сердце Севера.