Ветерану ЛОРПа Степану Дроздову – 100 лет!

1 января 2022 года исполнилось 100 лет участнику Великой Отечественной войны, ветерану Ленского объединенного речного пароходства Степану Платоновичу Дроздову. В приветственном адресе юбиляру от имени генерального директора ПАО «ЛОРП» Сергея Ларионова говориться:

«Уважаемый Степан Платонович!

Руководство и коллектив ПАО «Ленское объединённое речное пароходство» горячо и сердечно поздравляют Вас с 100–летним юбилеем!

Вся Ваша жизнь после окончания Якутского речного техникума тесно связана с флотом, просторами северных рек, С Ленским пароходством.

Вы ушли добровольцем на фронт, воевали в составе Центрального фронта, в авиации, в 1005-м истребительном авиаполку, в составе 147-й истребительной авиационной дивизии, с задачами ПВО. Были механиком, в звании сержанта, обслуживали самолеты, «латали» полученные ими в боях пробоины, проводили послеполетный ремонт. 

Родина по достоинству оценила Ваши заслуги. Медаль «За боевые заслуги» вручена Вам за то, что задания, приказы выполнялись точно, в срок, с высоким качеством. Самолеты, отремонтированные Вами и Вашей командой, летали всегда надежно. 26 декабря 1946 года, уже в Якутске, после демобилизации, Вам была вручена медаль «За победу над Германией».

Ваш многолетний труд по достоинству оценен людьми, с которыми Вы работали на протяжении многих лет. 

В этот знаменательный день выражаем Вам глубокую признательность за добросовестный, плодотворный труд, высокую самоотдачу, преданность любимому делу. Ваша деятельность — достойный вклад в развитие в ПАО «Ленское объединенное речное пароходство».

Желаем Вам, дорогой Степан Платонович, доброго здоровья, активности на долгие годы, стабильности, мира и благополучия Вашей семье. Низким Вам поклон и чистого неба!»

Генеральный директор пароходства С.А.Ларионов при первой возможности навещает Степана Платоновича в Москве, где проживает ветеран со своей семьей. И к 100-летнему юбилею боевому фронтовику была вручена солидная материальная помощь и подарки. 

С.П. Дроздов родился он 1 января 1922 года в Жигаловском районе, на Верхней Лене.

После демобилизации Степан Платонович работал диспетчером в порту Осетрово, был избран секретарем парткома порта, с апреля 1962 года назначается главным диспетчером пароходства. Это был период бурного роста, технического перевооружения, что требовало иных методов работы с флотом. Появилась надежная устойчивая связь, управление судами вышло на совершенно новый уровень. В 1966 году ЛРП было награждено по итогам семилетки орденом Трудового Красного Знамени. Такая же награда в том же году была вручена и Дроздову. Самое интересное, что в 1966 году последовал ещё один указ: о награждении Степана Платоновича орденом «Знак Почета». Так оценили его трудовой вклад.

В 1967 году его кандидатуру выдвинули на профсоюзную работу, избрав председателем Ленского баскомфлота, а после окончания срока, с 27 января 1970 его назначают заместителем начальника пароходства по кадрам, где он проработал 10 лет. Получил звание «Заслуженный работник народного хозяйства ЯАССР». В 1978 году он вышел на пенсию, что совпало с окончанием трудового договора. Некоторое время он поработал в Академии наук, в институте горного дела, а затем уехал в Москву. Связи с пароходством не теряет, всегда звонит и интересуется жизнью родного предприятия.

С.П.Дроздов к своему 90-летию издал книгу воспоминаний «От Илги до Арктики», главу о службе в Красной Армии предлагаем вашему вниманию.

Служба в Красной Армии (июль 1942 — ноябрь 1945 годов)

Военная служба. В июле 1942 года мы прибыли в г. Иркутск и нас зачислили в Военную школу авиамехаников /ИВАШАМ/. 1943 год. Получили удостоверения на право занимать должность авиамеханика самолета и военное звание — сержант технических войск.

Для отправления в одну из воинских частей подобрали З1 выпускника школы, включая меня. Мне поручено быть старшим, другому выпускнику — моим заместителем по политчасти. Получили документы на выезд. Прибыли на Иркутский железнодорожный вокзал. Определили нам вагон-теплушку с печкой, прицепили к поезду, и мы отправились на Запад. Прибыли в воинскую часть в ноябре 1943 года. А затем переехали на один из аэродромов. Для проживания нас разместили в землянках, словом, солдатская романтика. Работать начали на английских самолетах— истребителях Хаукер Харрикейн. В авиашколе мы их не изучали, но освоили быстро. А в начале 1944 года нам выделили отечественные самолеты — Як-ОУ. Это были самые. современные самолеты одной из лучших боевых модификаций.

Освоить парню из крестьянской семьи все самое передовое в стране и мире — боевые самолеты было для меня очередным важным испытанием. Это долго не укладывалось у меня в голове, но я отгонял мысли быть отчисленным и упорно изучал лекционный и учебный материалы. Каждый из нас, прибывших по окончанию военной школы, стал механиком самолета. Меня в конце службы назначили техником звена авиаэскадрильи, не освобождая от должности механика самолета. Это мне было поручено быть как бы играющим тренером в команде хоккеистов. Это был эксперимент, один на весь авиаполк.

В Херсон после демобилизации

В начале ноября 1945 года вышел приказ Главнокомандующего И.В.Сталина о демобилизации специалистов со среднетехническим образованием для участия в восстановлении народного хозяйства после военной разрухи. По этому приказу мне, как окончившему Якутский речной техникум еще до службы в Красной армии, суждено было стать демобилизованным вскоре после войны с фашистской Германией в 1941-1945 годах.

В это время для демобилизованных было невероятное послабление по выбору нового места жительства. По рекомендации руководства полка (подполковника Маркина, майора Циома) и по моей просьбе мне дали направление в Херсон, и я отправился в этот город в первой половине ноября 1945 года. На два дня мы остановились в Одессе в ожидании транспорта, и это в. была возможность познакомиться с городом. Зимняя Одесса показалась мне не очень уютной.

В Херсон пришлось ехать в открытом грузовике. Я был не один – вместе со мной ехала семейная пара: жена встретила своего мужа-солдата. Женщина оказалась весьма общительной, да к тому же сидела рядом, рассказала, что сами они из Херсона и поинтересовалась, откуда я и зачем туда еду. Я сказал, мол, родом из Сибири, решил осваивать жизнь в теплых краях. Тут выяснилось, что и она сибирячка, а в Херсоне живет уже пятнадцать лет. Узнав, что у меня в этом городе нет ни родственников, ни знакомых, эта пара предложила мне остановиться вместе с ними у знакомых: дом, в котором они жили до войны, был разрушен при бомбежке. Я воспользовался их предложением, но прожил в Херсоне недолго, всего 25 дней. А дело в том, что в клубе я познакомился со студенткой четвертого курса Рыбного техникума, которая вернулась с летней практики из Кавказа, г. Поти, и с восхищением рассказывала о тех местах. «Зачем вы приехали в Херсон? — все восклицала она. — Здесь постоянно дуют ветра! Вот там хорошо, на Кавказе!» И я решил двигаться на Кавказ.

В военкомате меня сняли с военного учета, и с красноармейской книжкой на руках, я отправился пешком за 40 км, через Днепр, по очень, как потом оказалось, ненадежному льду. Об этом меня предупреждали жители хуторов, которые я проходил мимо: в каждой деревне меня встречали и спрашивали, не земляк ли. В одиночку я добрался до перехода через реку и, рискуя провалиться, перешел по тонкому светлому льду на другой берег. Шел и видел разрушенный бомбежкой железнодорожный мост.

На крутом берегу Днепра стоял домик. Его хозяева приняли меня добродушно, рассказали дорогу: нужно идти на Урюпинск, а уж там по местной железнодорожной ветке до Харькова. Только оттуда, с пересадками, я доберусь до Кавказа, до Сочи.

На железнодорожном вокзале Харькова народу было очень много, особенно военных. Стало ясно, что дальнейшее передвижение проблематично. Среди военных было солидное количество офицеров моряков, они травили один за другим анекдоты и шумно смеялись, думая, как ехать дальше, ведь билетов в кассах не было. Кто-то предложил ехать в купированных вагонах: ночью коридоры свободны, пассажиры спят. Для этого требовалось заполучить ключи, чтобы открыть входные двери и организованно занять свободные коридоры. Я решил не отставать от них, и таким способом мы прибыли в Армавир, где пересели на другой поезд. В Сочи я оказался с таким же, как я, искателем счастья, тоже сибиряком, из-под Красноярска.

В Сочи мы пробыли два дня. Попробовали найти работу, и предложения были хорошие, но мы ведь мечтали попасть в Сухуми, цветущий рай. И в начале декабря 1945 года мы там оказались.

Таких, как я и мой друг, на ночевку на железнодорожном вокзале расположилось больше ста человек. Переночевали, а поутру отправились знакомиться с городом и искать работу. Учитывая, что в армии я был авиамехаником, пришли в аэропорт. Предъявили документы, и нам обоим любезно предложили должности и места в общежитии. Пообещав вернуться, мы отравились знакомиться с городом, как об этом заранее договорились со своими другими попутчиками еще на вокзале: уж очень нам хотелось побывать на центральном рынке. Нет, это не рынок. Роскошнейший восточный базар! Здесь было всё: невероятное разнообразие фруктов, овощей, мяса на все вкусы — и говядина, и телятина, и различная птица и многое другое. Тогда я подумал: наконец, это то, о чем мы все мечтали, и мы отправились вдоль прилавков.

Идем с приятелем, останавливаемся, разглядываем, и я увидел что-то необыкновенно привлекательное. Спрашиваю у друга: а что это. Он говорит: «Виноград». Идем дальше. Вдруг слышу окрик: «Товарищи! Товарищи!» Это продавец, чей товар мы только что разглядывали, решил нас догнать. Несет нам гроздья винограда, приговаривает: «Солдаты, солдаты! Пожалуйста, берите, берите!» Мы уважили хозяина, виноград взяли, отошли в сторонку, съели и снова вернулись к прилавку.

Вдруг откуда ни возьмись мальчонка! Лет шести-семи, русский, хвать с прилавка яблоко и наутек. Продавец, абхазец или грузин, перемахнул через прилавок и за ним вдогонку. Поймал, и начал чинить самосуд. На шум стал стекаться народ, зашумел, стал просить не трогать мальца, бесполезно. Тогда женщины стали просить мужчин защитить мальчишку, сокрушаясь, что нет моряков. Они-де быстро бы усмирили разгорячившегося торговца. И милиционер подоспел, да толку. А толпа неравнодушных и зевак все разрасталась и разрасталась, подключились и наши попутчики. Внезапно на глазах изумленной публики один из сторонников торговца обнажил шпагу… Вот туг, наконец, милиционер что-то стал говорить на своем языке, только после этот все утряслось, торговец стал утихомириваться…

Случившееся нас потрясло. Вечером на железнодорожном вокзале, а большинство это видели и слышали, искатели счастья, более ста человек, провели стихийное собрание. Поговорили, обсудили и решили возвращаться по домам, в родные края: Архангельск, Красноярск, Хабаровск, Читу, Якутск.

Так у меня и определилась дорога — домой. Из Москвы на седьмые сутки добрался до Иркутска. Как всегда, по-солдатски. Солдат из вагонов не выгоняли, по красноармейской книжке на станциях выдавали продукты.

Как только прибыл в Иркутск, заночевал у знакомых и задумался остаться в Иркутске для постоянного проживания и работать в авиапорту.

И вот в авиапорту поднимаюсь на второй этаж на прием к начальнику по вопросу трудоустройства, а посреди лестницы, спускаясь вниз, мне преграждает путь старшина с погонами артиллериста. Взглянул — а это однокашник по Якутскому речному техникуму Михаил Тимофеевич Банщиков, или просто Мишка. Обнялись, расцеловались, обменялись впечатлениями от прожитого в разлуке времени, поделились планами на будущее. Мишка, родом из поселка Витим, ехал на родину к родителям. Мой план остаться в Иркутске он забраковал, и я снова отправился в путь — через Тынду на Якутск. Так в родной Якутии и прошел весь мой трудовой путь, все мои мысли в дорогом сердцу Якутске».