Я так ждал их, чтоб сойтись в штыковую — Политрук

Расчёт Осетина

…итак, я вместе с Осетином, Татарином и Чувашом — расчёт АГС-17. Наша задача закрепиться на первой линии обороны и поддерживать пехоту в случае наката противника. Вообще-то по боевому уставу, АГС и миномёты должны находиться на второй линии. Но наш комбат поставил на карту всё, что у него было. Несколько расчётов АГС, таких же как мы, расположены левее нас по всей линии. Один из расчётов из братьев нашего Осетина. Наше место между определёнными позициями, но нам никто не рад, все соседи гонят нас. Они понимают, что АГС — это приоритетная цель для вражеских миномётов и вместе с нами вполне могут привалить и их. Осетин тут проявил твёрдость, воткнул лопату в землю и заявил: «Хотите или нет, а мы останемся здесь! Это приказ».

Мы начали с «Чума» это укрытие — блиндаж, наш дом. Сначала растянули сетку носилки над местом раскопа, потом накидали сверху веток и только тогда начали копать. Прямо под корни большого дерева, так надёжней. К вечеру было готово только полблиндажа, но спать уже можно было. Еда и вода, только то, что взяли с собой, а это быстро кончилось. Осетин пошёл по соседям, знакомиться и договариваться о взаимодействии. Слева от нас Лавр — это Скифы, справа Денис — это Вагнера с одним бойцом Скифа, Альтом. Далее опять Скифы, Вагнера. Я натаскал веток, теперь наша позиция похожа на шалаши. Мимо нас по тропе постоянно ходят туда сюда бойцы, многие Осетину знакомы. Они приветствуют нас и кричат: «О! Осетинское кафе открылось!!» Когда мы обедали, всю наличную еду поделили по-братски, Алан (Осетин) за этим следил принципиально. Сам он огромный и мощный, запросто таскает брёвна. Копает вместе с нами по очереди, лопат мало, дело идёт медленно. Я сходил кое-куда и украл инструменты, в таких случаях особо не церемонюсь, на кону выполнение боевой задачи.

Ребята называют меня Якутом, я возражаю — Позывной мой Политрук! А Якут — это другой человек, лучший стрелок в роте. И вообще есть отряды, полностью из Якутов состоящие. Ребята отвечают: «Мы же с уважением, но как скажешь».

Алан советуется со мной, мы решаем, где поставить АГС и где сделать запасную позицию. Получается, что только рядом с блиндажом прямой наводкой, или выходить в поле и работать навесным огнём, но тогда нас накроют.  Продолжаем укреплять и маскировать блиндаж. Так прошло несколько дней, обстрелы регулярные, но почему-то первая линия их не интересует, почти все прилёты во вторую линию или в деревню. Наш ноль ещё не организован, еды и воды нет, начали голодать, и мы пошли в деревню на мародёрство. Там много оставленных консервов в домах, вода в колодцах. Почти все стали туда бегать, так что Вагнера на второй линии установили блок, останавливали всех, до 21-00 мол нельзя ходить. Но мы всё-таки натащили кое-что.

Атака дронов

Каждое утро начинается на передке с одиночных выстрелов с одного из флангов. Это бойцы обстреливают очередной ударный или разведывательный дрон противника. Дрон летит прямо над посадками или рядом над полем, волна выстрелов катиться за ним, пока он не упадёт или не взорвётся. Потом к нему бегут наперегонки стрелки и кричат: «Мой! мой!!» За дроны Вагнерам платят премию. Однажды возвращаясь на позицию, я попал под миномёты. В тот раз дронов было 8 одновременно. Все корректировщики. Для борьбы с ними мне выдали снайперскую винтовку, Мосинка 1943 года выпуска с прицелом 1941 года, настоящая легенда. По ночам нас мучил один настойчивый дрон камикадзе или с гранатой, нас предупреждали о таких Вагнера. Он прилетал в темноте между полуночью и 3 часами. Пытается пролезть к нам в шалаш или под масксеть. Я натягивал верёвки и проволоку от ПТУРов на ветки, чтобы он запутался. Он настолько низко летает, что воздушный поток от него раздувает нашу маскировку.

Я решил его сбить и каждую ночь сидел в засаде с автоматом. Квадрокоптер устроен так, что он автоматически отлетает от препятствия, но оператор настойчиво двигает его вперёд, от этого кажется, что дрон злится, и яростно жужжит. На позициях есть два типа людей, одни хотят сбить дрон, а другие боятся его. Считается, что дрон перед своей гибелью передаст координаты на миномёт, или взорвётся в руках. Наш Чуваш постоянно нудел про это, Осетин тоже хотел уничтожить его и даже стрелял наугад в темноте. Я ждал появления луны. Только поставив дрон между луной и собой можно его подстрелить, и однажды так и случилось. Но тут Чуваш вцепился в меня сзади, и я не успел выстрелить. Я психую и кричу: «Осетин! Убей его!»

Зохан

Заходил к нам один пулемётчик, Зохан и звал кого-нибудь из нас напарником в налёт на деревню. Он всё хотел автомат себе запасной найти и каску как у меня (моя трофейная). Я пошёл с ним. Как только мы вошли в деревню, начался обстрел. Работал, слава богу, только один ствол, снаряды ложились ровно в тех дворах, которые мы только что покинули. Каждый наш шаг контролировали. Но двигались мы по особой тактике, обозначив начало движения в одну сторону, я ждал выхода (отдалённый хлопок), и потом резко двигался в другую сторону. Задержка была от 10 до 20 секунд. Достаточно времени, чтобы выжить, но задерживаться нельзя. В конце концов, мы стали выходить из деревни, там была переправа через речку. Я подумал, что она наверняка пристреляна, и точно, очередной взрыв прямо перед мостом. Мы бегом пробежали опасный участок и залегли под откосом берега, следующий прилёт был ровно над нами. Я понял, что мы в безопасности, в мёртвой зоне. Там же под берегом проходила пара бойцов, они говорят, огромный дрон-рама летает над нами. Мы с Зоханом решили отсидеться под ивой в речке. Ни один дрон не летает больше 40 минут, а нас уже полчаса гоняют. По пояс в воде ждём, и вот в лучах заката тот дрон сверкнул лакированной рамой над промзоной. Зохан приготовился стрелять, но тут его, видимо, сбили и он упал где-то в подсолнухах. Зохан мне говорит: «Точно ты его просчитал, Политрук, прохаваный боец!»

Накаты

Бахмут пал! Теперь Снег каждый день ждёт наката противника. Остатки разбитого гарнизона вышли из города и усилили наших хохлов, тех, кто уже месяц сидит перед нами. В один из дней по рации звучит команда: «Приготовиться к отражению танковой атаки по фронту!» Разбежались по траншеям, разложили гранатомёты и выстрелы, прождали весь день. В другой раз: «Воздух! Воздух! Вертолёт противника приближается!» Но ударил он слишком рано, не долетел до рубежа и НУРСы упали слишком редко, разлёт большой.

Также несколько раз объявляли химическую атаку, но противогазов у нас не было.

Иногда их пехота всё-таки выходила из своих окопов в поле и залегала в кукурузе. Окапывались, после обстрела наших миномётов они отходили. А я так ждал их, чтобы сойтись в штыковую…

17 мая ровно в пять утра началась очередная артподготовка, прилетело по нашим позициям, но потом весь огонь сосредоточился на участке примыкания линии союзников (десантников) к шоссе, туда же был воздушный удар, а потом туда рванулись две их БМД с одним танком. Десантники открыли ураганный огнь, Бэху сожгли ПТУРОМ, танк подорвался гусеницей на мине. Но одна БМД прорвалась и высадила десант на шоссе. Наша позиция пала. Всё это мы видели с нашего места, соседи из расчёта АГС Каспера расстреляли весь БК и попросили у нас ленты.

Но тут из Соледара подошли два наших танка и с поля (которое как мы думали, заминировано) открыли огонь, противник побежал. Потом Каспер рассказывал, на атакованной позиции никого в живых не осталось. Но десантники собрали ударную группу, выбили хохлов и даже продвинулись, контратаковав на плечах противника, взяли несколько их окопов. Мы тоже вели огонь, но нас никто не корректировал, я несколько раз запрашивал азимут и корректуру. Накаты продолжались ещё несколько дней и ночей, но наши не сдали больше ни одного метра. БК десантников катастрофически уменьшался. В Наследство от Вагнеров нам достались горы оружия, в том числе и трофейного. От имени нашего отряда, я подарил целый мешок выстрелов АГС одному знакомому самокатчику на квадроцикле, тот тут же помчался с ними на позиции.

В статье приводится личная точка зрения и оценочные суждения бойца под позывным Политрук на события, вызвавшие широкий общественный интерес.