Не ешьте Копальхен
Многие специфические блюда ,народов крайнего Сервера, могут вызвать дурноту у людей, привыкших к общепиту и ресторанному питанию, но есть и такие деликатесы, которые могут запросто отравить или даже прикончить непривычного к ним человека. Наша сегодняшняя история как раз о таком случае, пишет Маяк Арктики
История эта случилась в сентябре 1972 года. Вертолёт со специальной топографической группой под руководством подполковника Дузина облетала Таймырские земли в районе озера Кокоро и Лобаз. Они работали над картой, наносили объекты и подробно изучали с воздуха малоизученную местность. В команде было шесть человек. Три военных топографа, два лётчика и местный ненец Савелий Пересоль, которого взяли на борт в качестве проводника.
Полет проходил в штатном режиме. Внезапно вертолет затрясло. Как позже выяснилось, что-то случилось с гидравликой, передающей движения от ручки пилота на ось винта. Ручка начала бить летчика по ногам, вертолет падал. Высота, к счастью, была небольшой. Удар был сильный, но особо никто не пострадал. В синяках и ссадинах, члены группы растерянно переглядывались. Первым пришел в себя пилот, почувствовав запах горелой проводки. Он скомандовал всем немедленно покинуть вертолет. Показались языки пламени внутри кабины. Спустя 30 минут от вертолета остался только обгорелый остов. Первоначальная радость от чудесного спасения сменилась большой тревогой — что делать дальше? Теплые вещи и недельный запас еды сгорели в вертолете. Вокруг на сотни километров нет ни единой души. Надежда оставалась на поисковую группу, которая, по прикидкам Дузина, должна была вылететь на их поиски через несколько часов. В сентябре на Таймыре значения температуры в дневное время составляют не больше +7 градусов, ночью температура падает до -1. Вокруг на сотни километров ни души, рация сгорела, тёплой одежды нет, оружия нет. Ведь более или менее одет один Савелий Пересоль. Ненцы свою кухлянку не снимают ни зимой, ни летом. Ещё сам Дузин выскочил в ватнике, у пилота унты, у остальных – комбинезоны и полевое пэшэ. Верхняя одежда сгорела в вертолёте вместе с запасом еды. Хоть и дают греться друг другу, предлагая по очереди ватник и кухлянку, но помогает такое не сильно. Ночью сна практически нет, силы на исходе. День, второй, третий ученые проводят у обломков вертолета, соорудив из них подобие убежища. Жгут костер для привлечения внимания и обогрева собственных тел, а также изредка удается поймать леммингов и мышей, дабы совсем не помереть с голоду, в посуде, тоже сооруженной из обгоревших остатков Ми-8. Благо в сентябре есть еще чем поживиться. Здесь и грибы, и ягоды, из которых можно приготовить отвар. Но к 4-му дню такого выживания на команде уже сильно сказывается отсутствие тепла и нормального пропитания.
Савелий Пересоль хватается за голову. Надо было сразу идти! На север или юг. Искать копальхен. Идти, правда, больше сотни километров до близлежащих деревень, но ведь с копальхеном-то!.. Дух большого оленя! Надо идти, пока он на зиму спать не лег… Необычное слово вызвало у команды заинтересованность. Что за копальхен, который может помочь всем избежать голодной и холодной смерти? Да, впрочем, и не важно, главное, чтобы это было наверняка. Так Савелия Пересоля отправляют за неким копальхеном в длинный путь. Почти до самой ночи мужчины нет, но вдруг на заснеженном горизонте появляется наш ненец, неся за своей спиной огромную оленью ногу. Так точно возможно протянуть еще несколько дней, пока поисковый отряд не обнаружит пропащих.
Что же такое копальхен? Копальхен или копанина- это национальное блюдо Ненцев, для него оленеводы выбирают самого сильного молодого самца оленя, отделяют его от стада и несколько дней держат голодом. За это время он полностью очищает кишечник, теряет лишнюю влагу. Когда хозяин видит, что олень «готов к употреблению», его приводят на болота и осторожно душат, стараясь не повредить шкуру с кожей. После чего тело целиком погружают в болото и оставляют пометку, чтобы позже его найти. Чаще это просто колышки из веток с тканью. Тело оставляют ферментироваться не менее чем на шесть месяцев…
Выкапывают обычно зимой, в холодное и голодное время. Во время «приготовления» в туше выделяется трупный яд, именно он ферментирует мясо при отсутствии воздуха, поэтому для всех, кто не питался этим с рождения и не приобрёл наследственную устойчивость к яду, пробовать такое блюдо строго запрещено. Конечно, большинство отпугнёт запах, вид, да и история приготовления, но даже экстремалам не советую рисковать здоровьем и жизнью. Всё-таки, полярные народности веками привыкали к такой пище и вырабатывали к ней устойчивость. Поэтому едят Копанину с удовольствием, считая даже деликатесом. Нарезают тонкими ломтиками, как Строганину и едят с солью. Копальхен очень калорийное блюдо. Говорят, одной порции хватает, чтобы досыта накормить мужчину, да так, чтобы сил и энергии хватило на весь день.
Вот поэтому Савелий Пересоль и увидел спасение в копальхене. Оленья нога топографическому отряду на вкус показалась изрядно необычной, можно сказать, даже отвратительной. Это была серая вонючая мясная масса, а жир напоминал мягкий холодный парафин. Слой под шкурой, который в сыром свежем виде разжевать фактически невозможно, – легко отрывался. На вкус все это чудо природы напоминало горькое и несоленое сало. Пробовали греть на костре и даже жарить – но успех и тут миновал. При нагревании копальхен вел себя словно куски покрышки – дымил черным и смрадно горел. Савелий же наслаждался копальхеном в любом его проявлении. В итоге копальхен нарезали кусочками и, запивая брусничным отваром, не жуя, наглотались до отвала, и пошли в своё убежище отдыхать.
К ночи разыгралась непогода и пошёл снег. Он словно саван украсил тундру, и стал хорошей декорацией к начинающейся трагедии. Все прижались друг к другу и стали отдыхать. Но тут началось! У кого рвота, у кого сильные боли в печени, а у некоторых даже галлюцинации начались. Одному Савелию ничего. Всё ему как с гуся вода.
Ночь была ужасная… А когда совсем рассвело, остановилось дыхание у лётчика, а вот и сам подполковник Дузин умер. К обеду умер механик. Двое топографов ещё были живы, но находились в тяжёлой коме. Пересоль отчаянно пытался спасти товарищей и стал призывать местных духов, когда его заметил вертолет, перед лицом изумленных летчиков предстала ужасающая картина — пять мужчин лежат на земле, не подавая признаков жизни, а обезумевший шаман в трансе танцует и бьет в кастрюлю…
Всех отправили в Жданиху. Там подзаправили вертолёт и отвезли троих в Кресты, где был медпункт с фельдшером. Ночью умер один из топографов. Состояние последнего военного, старшего лейтенанта, оставалось «стабильно-критическим».
Лекарства, капельницы, витамины… Выжить удалось лишь лейтенанту. Он и поведал эту историю военному врачу Андрею Ломачинскому, она была написана в его сборнике врачебных историй «Рассказы судмедэксперта». Но почему же у Савелия Пересоля не было симптомов интоксикации, как у других членов команды? На ненца завели уголовное дело за убийство и начали таскать по всем возможным медицинским учреждениям и токсикологическим центрам, чтобы выяснить особенности его ферментной системы. А также в Москву из тундры доставили и сам копальхен. Устойчивость у Савелия была обнаружена только к птомаинам (трупным ядам), к другим же видам ядов противодействующих веществ в организме Пересоля не оказалось. Фермент его печени цитохром P-450, выработанный путем онтогенеза, защищал организм по тому же принципу, как врожденный у животных падальщиков (гиены, шакалы и т. д.). С детства вместо соски ненцы дают детям кусочек сырой оленины, привязанный к нитке, а заменяют его лишь тогда, когда мясо уже совсем протухло. Таким образом, начиная с малых доз и развиваются ферментные системы, способные нейтрализовать яд. Правда, такой биологический механизм не работает с аккумулятивными (накопительными) ядами, но трупные к ним не относятся. Бедняга Пересоль решил помочь науке и добровольно согласился на биопсию печени. Таким образом ему удалось избежать уголовного преследования, и его срок был заменен на условный.
Гуков С.А.