Стюардессам с признанием…

    Волею домашней необходимости в 2020 году автору довелось выполнить два больших перелета на юг на самолетах авиакомпании «S7 Airlines». Возможно, они так и остались бы рядовыми и несколько обыденными, если бы не удалось увидеть труд стюардесс не с тривиальной точки зрения.

   Как правило, они воспринимаются необходимой составной частью наших полетов. Когда с улыбкой и приветствием в строгих мундирах компании встречают нас  у входа в самолет. Когда разносят согласно регламенту полета прохладительные напитки и обед. Когда исполняют незначительные просьбы пассажиров. Всегда сдержанно-вежливые и, в высшей степени, корректные. Так воспринимается нами их работа. 

   Сегодня во время ночного перелета, когда все пассажиры были напоены, накормлены и мирно спали, на самом последнем ряде кресел заметил стюардессу, которая, привалившись к иллюминатору, дремала, укрывшись служебным пледом. И увидев ее хрупкую беззащитную фигурку, словно нашло озарение. Вдруг по-особенному ясно открылось — насколько трудную профессию они исполняют. За кажущейся обыденностью скрывается совсем не легкий труд. Это не просто так «скатались до городу Парижу», не просто так разнесли коробочки с обедом,  стаканчики с питьем, а затем собрали их обратно. Это  огромная ответственность и в первую очередь за нас.

   В связи с этим неприятно видеть репортажи, в которых современная богема, или персоны к ней приближенные, куражатся в салоне самолета. Именно куражатся. Другого определения трудно подобрать такому действу. Заявляют что им «так удобно», что они «так привыкли», что «сами знают как надо», требуют к себе особенного внимания. Или еще, в более тяжелой форме перетаскивают «Тагил!» с пляжей и курортов на борт авиалайнера. И об одном даже не хотят думать эти новоиспеченные, что требование стюардесс, предложенное в тактичной форме рекомендации, не их собственная прихоть. Это требование авиационной безопасности, правила которой, как правила на водном и железнодорожном транспорте, правила техники безопасности в лесной промышленности написаны кровью. Чересчур брутально, скажете вы? Нисколько.  

   Чтобы этого не случилось, или максимально уменьшить возможный вред стюардессы опекают нас на протяжении всего полета. При посадке помогут разместить вещи на багажной полке, уложив их более компактно. Обязательно откроют ящик и свесившуюся лямку рюкзака или сумки, которая на взгляд пассажиров несущественна, подтолкнут в багаж. Закроют ящик уверенным нажатием обеими ладонями до полной фиксации замков. Теперь он случайно не откроется.

   Два, а то три раза пройдут по салону, оглядывая застегнутые ремни, подлокотники. Все на месте. Взлет.

   Во время длительных ночных полетов стюардессы иногда дают друг другу возможность для мимолетного сна. Когда салон полон, то на откидном стульчике в кухонном тамбуре хвостовой части самолета и у кабины пилотов. При наличии свободных мест – на последнем ряде кресел. Но даже сквозь дремоту слушают салон, и в любой момент готовы подняться, когда сработает зуммер и загорится сапфировая лампа вызова.

   Вдуматься, так это же совсем еще молодые женщины, а во многих случаях вообще вчерашние школьницы. Но сколько в них грации, достоинства, терпения и такта. Просто диву даешься. На протяжении полета они не могут быть расслабленными, или как-то иначе проявлять леность. Особенно перед приземлением, когда организм деморализован повышенным давлением в салоне. Даже в такой момент стюардессы дают фору по уровню внимательности многим мужчинам: техникам, водителям, инженерам. Казалось бы, она мельком осматривает ряды кресел, но четко замечает, что один пассажир, несмотря на двукратное предупреждение по громкой связи, засмотревшись фильмом, так и не убрал столик. В другом ряду подлокотник не опущен. Дальше по салону спинка кресла не до конца поднята. Вот кто-то держит на руках небольшую сумку. Мелочь? Отнюдь.

   В случае опасности подлокотник удержит пассажира на месте, и он не вылетит в проход, причиняя вред себе и соседям. Недоподнятая спинка кресла предоставит пассажиру следующего ряда возможность удариться об нее головой. Даже пробка(!) от пластиковой бутылки заученным четким и выверенным движением убирается в глубокий карман служебного передника. Теперь она ни как не попадет в салон, где ее априори не должно быть.

   Это все безопасность полета, соблюдение и исполнение которой возложено на миловидных женщин в служебной униформе компании. И нет для них скидок на отрыв от дома и семьи. На многократную смену часовых поясов и связанную с этим временную деморализацию. И многое-многое другое. В любую минуту полета они напоят, выслушают, проверят, оставаясь красивыми и выдержанными.    

   Пришло время и наш А320-й заходит на посадку аэропорта вахтового поселка Талакан. В условиях шквального бокового ветра он приближается к посадочной полосе как-то неловко, отчетливо левым плечом вперед. Самолет широко раскачивает, он рыскает по горизонту. Но, борясь с ветром, воздушный корабль снижается. И вот уже колеса почти коснулись земли… Как вдруг взревели мощной тягой турбины и лайнер, с сильным креном на правое крыло, едва не чиркнув им по земле, устремился ввысь, в ночное штормовое небо. Глухо стукнули, спрятавшись в своих нишах, шасси. Загудели, складываясь, закрылки. Только свет посадочных фар выхватывает из мрака снеговые вихри. Второй круг.

   Болтанка, а политкорректно – турбулентность сильная. Почти восьмидесятитонная машина ведет себя как молекула в броуновском движении. Его швыряет из стороны в сторону, вверх и вниз. Томительный полет по кругу, ожидание развязки. Но, опять загудела, расправляясь, механизация крыльев. Стукнули стойки шасси, вставая в рабочее положение. Вот в свете фар проглядывает заснеженная тайга, территория аэродрома. Земля все ближе. Болтанка не стихает. Вновь левым бортом вперед Аэрбас снижается. Растет напряжение. Все тело непроизвольно сжимается, в ожидании дальнейшего развития событий. Тут упругий удар колес о бетонку… Сердце невольно замирает… Самолет вильнул, выправляясь вдоль оси посадочной полосы, и сразу же, словно взъерошились, взметнулись тормозные щитки на крыльях. Следом поползли назад дефлекторы турбин, перенаправляя воздух из компрессоров на торможение. Машина резко снижает скорость. Сила инерции старается вытянуть пассажиров из кресла…

   Приземлились.

   Как только лайнер останавливается невдалеке от здания аэровокзала, пассажиры нетерпеливо одеваются и гурьбой валят к выходу. Многие у трапа торопливо говорят дежурные слова благодарности кабинному экипажу. Стюардессы, улыбаясь, прощаются. Обещают передать от нашей семьи командиру и второму пилоту знак внимания за проявленное мастерство при посадке в таких сложных метеоусловиях.

   Проводив нас, они продолжат свою работу. Осмотрят салон. Уберут смятые салфетки, небрежно брошенные на пол или заткнутые в карман впередистоящего кресла. Поднимут и правильно уложат по своим местам привязные ремни. Проверят багажные полки. Вдруг там по-своему ротозейству кто-то оставил личные вещи.

   Через непродолжительный отрезок времени стюардессы у входа в салон самолета будут встречать сто семьдесят новых пассажиров обратного рейса в Новосибирск. Несмотря на прошедшие переживания от сложной посадки, они, как и всегда в высшей степени выдержаны и ни словом, ни жестом не выдадут волнения, если кто из пассажиров задаст об этом вопрос. На их плечах спокойствие и порядок в салоне самолета.

   Воистину, если Белому Свету суждено сохраниться, то вынесут его и спасут такие хрупкие, но такие исполнительные, трудолюбивые и внимательные женские руки.  

   А пока лайнер уверенно пронзает пространство ночного неба. Ровный мощный гул турбин. В подслеповатом свете редких световых табло мерно спит салон. И только луна бесцеремонно и равнодушно заглядывает в иллюминатор, освещая своим серебристым светом, закутавшуюся в плед фигурку, что по-детски съежилась в уголке на сиденье. Юная стюардесса дремлет…

   Уважение и благодарность…