Мама варила все: обувь, ремни… И мы ели это варево

Людмила Зипунова – из «детей блокады»

В канун дня Победы коллектив Якутской республиканской клинической больницы по традиции поздравляет своих ветеранов тыла, ветеранов больницы с праздником. Когда мне сказали, что Людмила Тимофеевна Зипунова, ветеран отделения эндоскопии, лежит в больнице, я позвонила ей, чтобы справиться о ее здоровье.

— Суставы подводят, — сказала Людмила Тимофеевна, — вот положили в ревматологию родной больницы, лежу в палате «люкс», прошла обследования, начали лечение. Очень хорошие условия, внимательное отношение. Помнят коллеги…

          На днях ветерана навестили сотрудники отделений, где она работала. Всего в больнице Людмила Тимофеевна Зипунова отработала ровно полвека, девятнадцать лет медсестрой в инфекционном отделении, тридцать один год – старшей в эндоскопии.

— Розы подарили, так хорошо пахнут, лежу, любуюсь и радуюсь, — говорит она.

Людмила Тимофеевна родилась в Ленинграде, еще совсем маленькой ее с матерью и братом вывезли вместе с другими детьми из блокадного города, и знает она о блокаде только из воспоминаний матери. На этой чудом сохранившейся довоенной фотографии она с отцом, матерью и братом. Еще совсем кроха.

— Мне было три с половиной, я, конечно, ничего не помню. Помню только, что в квартире и доме все время было темно. Увидела свет только однажды, когда папу, умершего у станка, привезли домой хоронить. Мама тогда кровь сдала, и завод дал дополнительную карточку, мама из хлеба сделала тюрю, и мы помянули папу. Вот тогда-то я и увидела свет, свет лампады, которую зажгла мама в изголовье отца. Мама часто сдавала кровь, пока могла ходить, чтобы накормить нас с братом и варила все, что можно было варить: обувь, ремни… И мы ели это варево. Мама потом, я помню, запах резины не могла переносить. Мы жили на Фонтанке, в подвальном этаже дома. Мама работала на том же военном заводе, что и отец, а после работы ходила на разбор завалов, однажды ее после бомбежки завалило, хорошо, что люди помогли выбраться.

— Как вы выжили?

— Нас с мамой и братом эвакуировали по дороге жизни зимой 42-го. Перед нами две машины провалились под лед, но наша машина проскочила, и нам удалось выжить. Три живых трупа, мы ходить даже не могли. Добрались до деда с бабушкой в Калининградскую область. Деду соседи, собравшиеся во дворе, сказали: «Ну, что стоишь, готовь гробы, не жильцы они». Дед мой был строгого характера. «Они не умрут, еще вас всех переживут, вот увидите!» — ответил он и закрыл перед ними дверь. И мы все выжили.

— Вы были потом в Ленинграде?

— В двадцать лет я впервые поехала в Ленинград, это был 1958 год, и совершенно неожиданно нашла тогда своих двоюродных сестер, которые оставались в блокадном городе. Они выжили и переехали оттуда, где жили до войны. Я долго искала их дом, нашла, но их там не было. Совершенно случайно соседи подсказали мне женщину, которая пережила блокаду, она-то и подсказала мне их новый адрес, и мы встретились. А потом я уже каждый год ездила, обязательно ходила на Пискаревское кладбище, к памятнику обороны Ленинграда.

          Такое крепкое поколение! Людмиле Тимофеевне восемьдесят шесть, но она (взгляните на фотографию, где она с коллегами!) бодра и моложава. Дай Бог ей здоровья!

— Заходите в гости, чаю попьем, — улыбается она, прощаясь.