Лодка якутского этномодерна, запущенная Балабановым, продолжила свое плавание

Лодка якутского этномодерна, запущенная Балабановым, продолжила свое плавание: к премьере нового этапного фильма в эстетике якутского кинематографа

Мы вдруг поняли, как удивительно и непривычно «узкий» экран в новой картине Любови Борисовой «Не хороните меня без Ивана / Кэрэни көрбүт», стал чуть приоткрытой дверью в другую сакральную реальность, отворенную для нас режиссером. Она взяла зрителя за руку, и так ненавязчиво, по началу даже скучновато, но незаметно вдруг завела всех нас в искомую, давно всеми забытую реальность наших предков, которые без сомнений, помогали вести взгляд режиссера, делая такие тонкие, но точные акценты, что в пору только удивляться возможности нащупать именно ту форму подачи, которая нужна в этот момент.

Любовь Борисова овладела возможностью поэтики языка кинематографии. И в этом ее бесценная ценность как режиссера, способного из простого, тихого медитативного действия, соткать превосходную ткань якутской души.

В фильме несколько слоев, которые работают на разных каналах восприятия — рациональном содержательном, повествующем реальную историю уходящего в летаргический сон Степана и его друга, первого профессионального художника Якутии Ивана Васильевича Попова, живших в конце XIX, первой половине XX века в Таттинском улусе; иррациональном подсознательном, вытканном мировоззрением Степана Бересекова, засыпающим в тот момент, когда он видит что-то впечатляюще красивое, близкое тому, что в философии XX века названо феноменами-впечатлениями у Пруста и Гуссерля. Эстетика кинематографического катарсиса время от времени да и нахлынет на зрителя, открывающего эстетическое мировоззрение своих предков.

Метафоры фильма работают как дополнительные слои нашей подкорки, выстроенные на универсальных культурных перекличках. Ими становится условная коннотация с кинематографическим путешествием “Улисс” из братьев Коэнов в «О, где же ты, брат?». Метафора проводника Вергилия проскальзывает в самом образе Ивана Попова, который к тому же исполнил роль проводника в мир традиционной якутской культуры, воссозданного безрефлексивным, прямым видением ситуации глазами нашего художника, ставшими за время киноленты будто нашими зрительскими глазами. Мощным получился этот неспециально «придуманный» прием погружения в другое измерение пространства-времени.

Поразила в фильме открытие-подсказка самих наших предков о культурной матрице традиционного общества, составленного не просто олонхосутами, ойунами, уустар и боотурами (в фильме его роль обозначена тойоном), а их живым взаимодействием! Мы как-то писали проблемную статью об ысыахе Олонхо, где говорили о важности подчеркнуть связку всех ключевых якутских профессиональных сословий, которые должны проявить себя в системном взаимодействии на ысыахе Олонхо, а не в отрыве, как это обычно происходит, с главным акцентом на роли лишь одного олонхосута. Они в фильме представили это системное взаимодействие и взаимозависимость между собой и их окружением простыми людьми. И в этом плане раскрытия культурного кода народа саха, данный фильм значительно продвинул найденный способ сделать близким и понятным внутренний мир наших предков. Фильм станет прекрасной терапией для наших бойцов, которым сейчас очень трудно там, в районах СВО, а подсказанная фильмом модель системного взаимодействия чеырех профессиональных якутских сословий послужит хорошей моделью для полноценной  и многоаспектной реабилитации возвращающихся с боев наших боотуров.

Фильм стал этапным не только для кинематографии, а для современной культуры саха в целом! Фильм прочертил поиск кинематографической эстетики, стиля и своего аутентичного, что и делает национальное кино по-настоящему национальным. Прекрасно раскрыт, казалось бы, незначительными и даже комедийными деталями образ и ценность Олонхо, но как это входит здорово в сознание зрителя, исподволь, без нажима и сразу катарсично. Многое могут вынести о культуре саха зрители из таких умелых элементов, составивших незабываемые минуты прозрений. Поэтому фильм становится прекрасным и главное доступным на универсальном языке кинематографии, способом трансляции лучшего в культуре саха этому миру. Но главное, он предназначен самим современным саха, которые еще много будут писать и рассказывать об этом культурном феномене конца первой четверти XXI столетия.

Несколько лет назад мы писали об эстетике якутского этномодерна, усмотренной у А. Балабанова в недоснятом якутском проекте «Река» 2000 года. Якутские кинематографисты тогда отговаривали Алексея Октябриновича от проекта, транслирующего культуру саха на пределе. Речь там шла об удаленных из якутского общества больных проказой по мотивам рассказа В. Серошевского. Фильм был трагически незавершен в связи с гибелью главной героини, профессиональной якутской актрисы Туйаары Свинобоевой…

 — Сценарий «Реки» заканчивался так: «Лодка плыла. Мальчик не плакал. Он сосал молоко и смотрел в небо. Лодка вошла в устье большой реки, впадающей в огромный Ледовый океан». В случае лодки якутского этномодерна ничего пока не известно. Только метафизическая связь через саму лодку как символ и молоко якутской коровы как завет предков, способны что-то передать младенцу.  «Якутский фильм» Балабанова стал антитезой к кинематографическим лодкам, уплывающим с умирающим или мертвым человеком модерна — у Джармуша в «Мертвеце», самого Балабанова в «Счастливых днях», а позже в «Возвращении» Звягинцева и «Эйфории» Вырыпаева. В «Реке» очевиден символический выход на Путь культуры. Он стал философским посылом представителям северных народов, и всем представителям российских этнокультур в эпоху разлома глобализма — научиться жить без надежды, беря полноту ответственности на себя».

И эта ответственность за продолжение символизма и эстетики якутской культуры продолжена в новой работе Любови Борисовой «Не хороните меня без Ивана / Кэрэни көрбүт». Лодка с природным якутским эстетом Степаном Бересековым продолжила свой путь, который трансформировался в плавание-полет по пространству сакральных, но таких близких смыслов в культуре саха. Но что интересно, одним из консультантов по ювелирным украшениям для фильма стала родная сестра Туйаары…

Мы узнали что-то новое о лодке якутского этномодерна. Тот мальчик оказывается вырос, завел себе свою коровку и стал “бредить островами», и… своей Ассоль))

***

Тем, кто не смотрел фильм, в предвкушении просмотра, посмотрите вначале недавнее интервью нашего душевного режиссера о невероятных вещах, навеявших эту новую картину, которая без сомнения составит новый этап и почерк в эстетике якутской кинематографии. А мы пожелаем нашему режиссеру Любови Борисовой новых творческих вдохновений и их реализации!