Инвалидов и психологически травмированных будет много, и это надо принять как данность
Пригодится принцип «равного консультанта» из арсенала онковыживших
Недавно я летела из Хабаровска до Якутска. Самолет был неполный, народу было немного. Среди пассажиров были ребята в военной камуфляжной форме… Их сразу заметно было из общей толпы пассажиров. Какие-то молчаливые, серьезные, с тросточками, потом заметила, что кто-то на протезах, а один вообще был немобильный. Он не мог передвигаться без специального оборудования, около него крутилась жена, которая, по всей видимости, уже давно ухаживает за ним: привычным движением что-то вытирает с его лица, помогает двигать руками. На груди участника заметила ряд наград. Меня, как часто бывает, начала одолевать мысль про предстоящую жизнь и судьбу этих ребят.
Конечно, власти страны и нашей республики прилагают много усилий разного плана для поддержки и помощи участникам и их семьям, предусмотрено много льгот также и детям, родителям. И это правильно, так и должно быть.
В этой работе я хочу немного поделиться своими мыслями и размышлениями на эту тему.
Ни для кого не секрет, что, помимо мобилизованных, многие участвуют в военных действиях по контракту, т.е. добровольно. В большей части до заключения контракта они не имели нормальной работы, значит, не имели стабильную заработную плату, некоторые были не очень благополучны в плане семьи, увлекались алкоголем… Это все знают и просто вслух не говорят, как часто бывает в нашем обществе. Значит, выжившие участники вернутся и многие из них как бы остаются неприкаянными, не имея работу, а некоторые — даже своего угла. Вот как им выживать в наше время и в нашем обществе? Это очень серьезный вопрос. Я подумала, что им, в первую очередь, надо будет адаптироваться к мирной жизни. Раненым, независимо от того, легко или тяжело, всем нужна медицинская помощь. Похвально, что наш президент взялся за реанимацию военных госпиталей, их не только надо оснастить, их сначала надо построить. За годы перестроечных вакханалий имеющиеся в минобороны госпитали, скорее всего, ушлые менеджеры от обороны приватизировали и превратили в склады или частные санатории.
Для адаптации им очень важна психологическая поддержка, но есть один маленький нюанс. Я внимательно посмотрела на лица этих ребят, которые летели из пекла военных действий. Они другие. Они умом, сердцем и душой еще там, на фронте, где рвутся бомбы, снаряды, кровь и смерть. Они не с нами. Им будет исключительно трудно войти в нормальную колею гражданской жизни. И выглядят они по-иному, как-то с отчуждением от нас. Что у них в голове – никто не знает, кроме них самих. На психологических тренингах они не будут слушать гражданских психологов, особенно женщин и девушек. Они никому не верят. И они не прислушаются и не послушают их рекомендации.
В таком случае они как-то похожи на наших онковыживших: были у смерти в лапах, но выжили… У нас с онковыжившими есть понятие «равный консультант». Кто такой равный консультант? Он — не дипломированный психолог, а человек, переживший онкозаболевание, выживший от рака и ныне здравствующий. Вот он и делится своим личным опытом борьбы с раком и уроком выживания. Это весьма эффективный метод для поддержки в самое трудное время. Особенно в начале, когда человек теряется и не знает, как дальше жить.
Мне кажется, институт равного консультанта с участниками военных действий сработал бы хотя бы на первое время. Они будут говорить на одном языке друг с другом, у них больше доверия друг к другу, потому что они прошли тот же путь, те же испытания, но они выжили. Они — равные. Потом после таких встреч и бесед уже за них взялись бы дипломированные специалисты для эффективности. Это просто моя идея.
После реабилитации участников надо обеспечить работой. Ведь многие до участия в военных действиях не имели нормальной или вообще никакой работы. Мне лично известны такие случаи. Надо организовать курсы для подготовки и переподготовки рабочим профессиям и создавать для них рабочие места. Даже те, у кого была профессия до военных действий, получив увечье, они не могут вернуться к своей прежней профессии, значит, им надо переучиться и получить новую профессию. Среди них мало тех, у кого высшее или среднеспециальное образование, востребованная профессия. Ясно, что если бы это все было, многие из них, скорее всего, никакой контракт не подписали бы. Ведь многие пошли, чтобы оплатить ипотеку, закрыть кредиты, расплатиться с долгами, финансово поддержать родителей, семью… Вот их, этих ребят, надо поддержать, обучить новым профессиям, может, даже предоставить какое-никакое жилье. Главное, создать для них рабочие места. У них обязательно должна быть занятость.
В результате ранений многие стали и станут инвалидами. Здесь тоже наши законы как сработают – не знаю. Инвалидов и психологически травмированных будет много. Наши власти, общественность и мы с вами должны быть готовы принять это как данность.
Ребята, пришедшие из сырых холодных окопов, где грязь, жара или холод, смерть друзей и земляков, ребята выжившие там, должны смотреть в свое будущее только с единственным чувством – чувством надежды. И мы все должны дать им эту надежду. Надежду на лучший мир, надежду на лучшее завтра, надежду на лучшее место под солнцем, надежду, что с ними все будет в порядке. Верю, что так и будет.
Вот это были только мои личные размышления во время полета в одном самолете с ребятами, которые летели домой после комиссования после ранения или в краткосрочный отпуск.
Капиталина Алексеева, Общественный деятель, публицист, руководитель пациентской организации «Антирак». Октябрь 2024 г.
Ранее было опубликовано Капиталина Алексеева: Рассказ чурапчинской переселенки о своей судьбе