Капиталина Алексеева: Как так? Почему так быстро?

9 дней: Он ушел от нас в лучший мир…

Скоропостижный уход из жизни Николая Николаевича ВАСИЛЬЕВА, главного врача самой крупной больницы Республики, которым он успешно руководил в течение многих лет, глубоко потряс и медицинское сообщество, и простых рядовых граждан – нас.   

Николая Николаевича я впервые увидела в 90-ые годы, когда он стал депутатом горсовета. Заметила, потому что среди других снобистки настроенных, высокомерных депутатов, главным образом руководителей крупных предприятий и известных политиков, он выделялся своей молодостью, свежестью, скромностью и тактичностью. В те годы я работала в горисполкоме (так называлась сегодняшняя мэрия), тоже была как бы «белой вороной», случайно залетевшей в эту клоаку с легкой руки Павла Павловича БОРОДИНА. С Николаем Николаевичем мы сразу почувствовали симпатию друг к другу, позже, бывая по депутатским делам в горисполкоме, Николай Николаевич частенько заходил ко мне в кабинет, просто так, пообщаться. Вот так и шли по жизни, не особенно близко, но и не очень далеко, симпатизируя друг к другу. До меня доходили слухи, что Николай Николаевич добр, участлив, никому не отказывает в помощи. Это я узнала с годами на своей шкуре по отношению к себе. Я часто шучу в своих публикациях, что чем старше (или старее) я становлюсь, тем больше у меня друзей среди медиков. И это — чистая правда. В последнее время мне приходится довольно часто обращаться к медикам (наше здоровье с годами становится только хуже). Николай Николаевич частенько выручал меня, мои жалобы воспринимал с пониманием, при этом моя дочь Катерина удивлялась его памяти, что всю информацию, например, относительно меня, он держал в голове. А ведь нас, больных, много, и наши родные и близкие, наверняка, одолевали его своими звонками и просьбами… В его ведении было огромное хозяйство: это не только большой штат сотрудников, каждый сотрудник со своим характером и амбициями, но и сложная хозяйственная работа: обеспечение лекарствами и оборудованием, санитарное состояние всех отделений, проверки и контроль со стороны надзорных и контролирующих органов, жалобы родственников… Со всем этим огромным фронтом работ надо было ему, главному врачу, не только успешно справиться, но отработать все проблемы безукоризненно, что было в его правилах.   

Ковид… Самое трудное время не только для нашего российского здравоохранения, но ковид стал проблемой планетарного масштаба. Койки, палаты, «красная зона», нехватка санитарок и медсестер, «перегоревшие» в «красных зонах» врачи, препараты, физрастворы, СИЗы…  Где это все взять за короткое время… А ведь пандемия длилась долгих 3 года. К сожалению, в эти годы буквально все медицинские учреждения по стране были «заточены» только на борьбу с ковидом, поэтому в эти 3 года многие больные, не имея возможности обратиться к своим участковым врачам, запустили новые и старые болячки. Какой там пиелонефрит, какой гастрит, язва и бронхит…  Эти «простые» болячки как будто отступили перед страшной угрозой смерти от ковида. Для всех нас был ковид и только ковид. В эти 3 года Николай Николаевич был как на войне: спасал нас, больных горожан и сельчан. На свое, возможно, не очень хорошее самочувствие он мог не обратить внимание, потому что, по его убеждениям как настоящего доктора, были дела поважнее: спасать больных. Он и меня спас в первую волну. Они с Алевтиной Васильевной, главным врачом ругаемой всеми и вся поликлиники №1, незамедлительно госпитализировали меня прямиком ночью, потому что, как они оба сказали, при моем ослабленном онкологией иммунитете мои 20% поражения легких к утру могли стать все 50%. И эта угроза была реальной! Стремительное течение болезни. Ведь у многих так и было. Может, благодаря его своевременным оперативным действиям, его помощи в те тревожные летние дни, нашим докторам из отделения пульмонологии удалось подавить и купировать мое состояние, и я тогда не умерла. В начале ковида в стране (да и во всем мире) никто не знал, как эту беду лечить.  А сколько больных людей Николай Николаевич спас!!!  Мне достоверно известно, что он, в прямом смысле этого слова, буквально не вылезал из больницы.   

К сожалению, люди не видят или не хотят видеть, сколько людей спасают наши врачи. Если же доктора допустят где-то малую оплошность, ошибку или неудачу, об этом трубят на весь мир и готовы всех четвертовать. Все мы свидетели того, что было много негативных публикаций в адрес Николая Николаевича, здесь уж наша пресса преуспела. Честно говорю, я сильно переживала за него, как он все эту грязь переварит, переживет и выдержит: и физическую нагрузку, и моральное давление со стороны прессы. Даже этой весной, когда он пошел на выборы, было много недовольных («сколько можно быть депутатом», «пора на отдых», «вечный депутат» и т.д.), это – самые мягкие выражения. При этом в соцсетях печатали всякую чушь и гадость. Вообще, не пойму, то ли это был социальный заказ, то ли чьи-то фантазии. Но кто больнее ударит, кто ядовитее скажет – прямо конкурс… Вообще, в этом плане все публичные люди находятся как бы под лупой, как говорят, даже если ничего плохого сказать не могут, все равно найдут способ облить любого человека помоями. При этом не разбираясь. Я представляю, какая рубка будет перед выборами. Эти грязные технологии, несомненно, не прибавили здоровья Николаю Николаевичу. Простите нас за это, Николай Николаевич! 

5 лет назад на презентации моей книги «Настанет день» я попросила Николая Николаевича стать модератором. Тогда он от всей души радовался, что после тяжелого недуга у меня нашлись силы работать и даже написать книгу. 

В этом году Николай Николаевич тоже был в числе выступающих с отзывом о моей очередной книге «Коронный вопрос. Выжить, чтобы не лежать в гробу без маникюра». Кто бы мог тогда, 16 мая, подумать, что главный доктор самой главной больницы сам тяжело неизлечимо болен, и дни его уже сочтены. Выглядел он прекрасно, здоровым, в добром благодушном расположении духа. Мы, обыватели, обычные люди   не думаем, что наши врачи – люди, и они тоже могут, как мы, заболеть и даже умереть. Мы думаем, что они же сами врачи, что с ними будет… Как будто звание врач – охранная грамота от смерти. Я часто думаю о нем после его смерти, которая сразила нас, как гром средь ясного неба. Как так? Почему так быстро? Теперь думаю, что во время борьбы с ковидом он не обращал внимания на свое недомогание (как многие из нас), потом у него уже не осталось ни сил, ни энергии, чтобы заняться своим здоровьем и спасти себя. Он все отдал нам, людям, больным, спасая нас.

У меня всегда было чувство, защищенности и веры, что, когда мне в очередной раз «приспичит», при острой необходимости (старались часто не тревожить его просьбами) Николай Николаевич мне поможет, госпитализирует, вылечит и спасет. Это мое чувство ушло вместе с ним, с его уходом из жизни. Я как будто потеряла опору в жизни. Я твердо верю, что такое же чувство испытали и испытывают многие, кому он помогал многие годы, служа нам, больным, верой и правдой. Нам всем будет его не хватать… Покойся с миром, дорогой Николай Николаевич… Ты ушел от нас в лучший мир…