Горыныч скорректировал огонь на себя, и следующий снаряд перевернул его — Политрук

Оборона Соледара

Пятисотые

…наш батальон сильно поредел, много человек разосланы в командировки по всей Украине. Многие «запятисотились» после первых боёв, по разным причинам разорвали контракт и сдали оружие. К счастью, боевых потерь нет. Наконец-то появилось пополнение, второй этаж казармы в Луганске полностью занимает рота Забайкальцев, ещё есть отдельная рота БПЛАшников, приехали казаки с косы.

По телевизору показывают немецкие танки, скоро их передадут украинцам. На втором этаже брожение, сегодня в столовой ребята говорили о 10 танках, к вечеру уже 30. Утром 200 немецких леопардов, и они уже под Бахмутом. Такие танки не берёт РПГ, их невозможно накрыть 120 миномётом!!! На наших минах они только подпрыгивают! Паника как лесной пожар сжигает достоинство добровольцев.

Вечером комбат Снег строит батальон и раздельно по слогам объявляет:

 — Наше следующее направление БАХ-МУТ! Никаких танков там нет! Мы будем работать под общим руководством Вагнера. Я выторговал у них две недели спецподготовки в лагере музыкантов. Завтра утром я хочу знать, с кем буду воевать дальше, а кто поедет домой. Зарплату вы все получите. Тем, кто уходит — спасибо за службу!

Утром в пятисотые встали 300 с лишним человек. Желающих воевать дальше осталось 13, вместе со мной.

Снег, нисколько не смутившись, объявляет:

 — Первым уезжает Змей с отделением, потом миномётка. Две недели штурмовой подготовки. Желающие могут перевооружиться.

Афоня (командир миномётки) делает своё объявление. Мы дополнительно получаем миномёты 82 калибра, и формируем ещё несколько расчётов. Те, кто желает связать свою судьбу с артиллерией, подойдите сюда. Я сделал ещё один «шаг вперёд» и перешёл в миномётчики.

Сборы были недолги, теперь нас немного, мы научились упаковывать «шмурдяки» и избавляться от лишнего. Я должен был вместе с миномёткой отправиться, но пришлось заниматься другим вопросом, эвакуацией в часть подбитой машины. Один наш водитель в центре Луганска «обнял дерево». Пригнав разбитый УАЗик, увидел выезжающую через КПП колонну. Я опоздал, что делать?  Снег говорит: «Поедешь следующим, не переживай».

Лагерь спецподготовки Вагнера — тема секретная. Это всё, что можно пока сказать.

Высадка. Нормальная война

…Ночью я вместе с миномётной батареей высаживаюсь в промзоне Соледара. В месте … (опять секрет) нас встречают Вагнера, очень долго пересчитывают и переписывают. Как всегда, на место предстоящих боевых действий был заранее выслан наш «десант», но, к сожалению, он ничего не подготовил и ничего не разведал. Мы ночуем в подземелье одного из разрушенных промпредприятий. Разгружаемся в темноте, надо максимально ускориться, в небе не наша птичка.

При разгрузке спиной чувствую, что в меня кто-то целится. Я боком- боком, отодвинулся к стене и осторожно пошёл проверить… Так и есть, из-под обрушенной плиты на меня смотрит ствол автомата, там раздавленный человек, судя по запаху.

В этом огромном подвале стояла крупная часть противника. Потом их выбили, но они оставили гору карематов, спальников, одежды, патронов, консервов и прочего мусора. Всё, что не промокло мы пустили в дело. Тут один наш новенький боец Раха объявляет: «Я автомат прое..л! Только что в углу стоял, и нет его!»

Кое-как переночевали, наутро начали наводить порядок и «располагаться». Но крыши над нами нет, она обрушена. В целом подвал не годится, слишком сырой и отопить его невозможно. Кроме того, свет из нашего подземелья отражается на стенах цехов и демаскирует нас.

Светка — наша начмед, полазила в городе и нашла более подходящее место, там уже стоят подразделения музыкантов, но место всё равно много. Время от времени прилëты, враг ведëт беспокоящий огонь. Мы «перекатываемся». Пасечник нашёл проё.аный автомат и отдал его бойцу, не преминув его пропесочить.

При погрузке этот Раха с коробками в руках кричит: «Я опять автомат потерял!» Я ему говорю: «Да он за спиной у тебя висит, бестолочь!»

На новом месте Афоня выделил мне и «молодой миномётке» помещение для располаги. Мы начали его облагораживать, натащили поддонов для шконок, подмели и вынесли мусор, я наладил проводку и освещение.

Ночью наш выход на БЗ. Во главе с Железным надо выехать в село, «серую зону», скрытно оборудовать и замаскировать несколько миномётных позиций. Перед выездом потерялся Камаз, да и чёрт с ним, время дорого…

И вот мы в селе … (название — секрет). Начали копать сразу все вместе. Неудачная идея, только мешаем друг другу, в темноте не видно, где и как копать. Чёртова собака у разбитой хаты подняла лай, она ощенилась, защищает своих детей и остатки родного дома, но мы решили её не трогать. Выкопали почти полтора метра вглубь, земля — сплошной чернозëм. Копать легко. Спим недолго на сеновале, но там уже другая собака держит оборону. Это хлев, пахнет навозом, но это хорошо, от него идёт тепло. У нас всего пара спальников, я нашёл брезент, мы как-то прижались друг к другу. Забочусь о бойцах как мамка, переспрашиваю: «Кому холодно? Кто не поел?» Вроде бы Ганс с краю не укрыт.

Задание выполнено, оборудована и замаскирована сеном одна позиция. Нас должны снять, но машины нет, связи тоже нет. Нет ни воды, ни еды. Железный приказал нам сидеть, а сам пошёл разведать. Пока он ходил на связь, появились два музыканта: «Вы кто? Что тут делаете?» Ребята принесли нам воды и поделились сухпаем.

Железный что-то темнит. Пришёл и говорит: «Связи нет, но отходить без приказа не будем. Ночью выкопаем ещё одну позицию».

Меняем точку, днюем в подвале другой хаты. Я и Михалыч решили спать днём в хате, но хохлы были против. Миномётный снаряд обрушил стену и поднял облако пыли и дыма. Мы под этой завесой шмыгнули в подвал к Железному.

 — А что случилось? — насмешливо спрашивает Железный.

 — Чай пришли пить, — отвечаю.

И так мы рыли окопы по ночам ещё трое суток, выкопали пять позиций. Пережили несколько обстрелов, некоторые ребята заболели. Кормились найденными сухпаями и консервами из подвалов, вода от Вагнеров.

Афоня всё-таки нашёл и снял нас. Мы вернулись на завод и узнали, что 82мм миномётов не будет, изменились обстоятельства. В целом, нормально все. Ни одна война не идет как задумывалась. Какое-то время ещё учились и тренировались со 120мм миномётом, но потом всех перевели обратно в пехоту.

Молодые миномётчики — Цезарь, Камаз, Михалыч, далеко не молодые люди, оценили мой боевой опыт и решили держаться ко мне поближе. Несколько раз мы ходили в ближнее село на «мародёрку» — тащили всё, что могло пригодиться: провода, лампы, инструменты, лопаты, даже матрас один. Во многих хатах находили мёртвых собак, они умирали от тоски на постелях своих хозяев.

Начали назначать караулы и наряды. Камаза, Цезаря и Горыныча отправили организовать «0». Ноль — это точка, до которой можно боле-менее безопасно доехать на машине, потом только пешком. Ноль — это склад БК, еды, воды, медикаментов и всего, что нам ещё нужно. Люди с передовой по очереди ходят на ноль и получают всё это для своих пятёрок. Ноль — это очень важное, но далеко не безопасное место.

Однажды наш ноль всё-таки вычислили враги и разбили его артиллерией. Один из снарядов поджёг склад БК, ребята выскочили из землянки и начали тушить патроны. В этот момент следующий снаряд попал в край землянки, и если бы бойцы были там, то они бы погибли.

Горыныч бедолага пытался выяснить откуда ведётся обстрел, и вышел в поле с рацией: «200 метров от меня! Теперь 100!» Он фактически скорректировал огонь на себя, хохлы прослушивали нашу частоту и следующий снаряд перевернул Горыныча. Один осколок застрял в его крутейшей каске, а другой огромный, ударил в автомат у ноги. Автомат чуть не сломал ему бедро, осколок от газовой трубки засел у Горыныча в ноге. Это он сам мне рассказал, сидя у дороги. Я нашёл его там в 150 метрах от ноля, с заклинившим автоматом и оставался с ним до приезда Федоса с медиком.

Соледар, городок на высоте является ключом к обороне Бахмута. Штурмовики Вагнера взяли его в феврале, после жестоких боёв. За взятие Соледара у них есть отдельная награда. Город почти весь разрушен, но в нём прячутся кое-какие подразделения музыкантов. Вообще, Бахмутское направление вначале было полностью зоной ответственности Вагнера. И только после ссоры главного Вагнера с Москвой, музыканты отошли в свои лагеря. Их место занимали мы, а потом подтянулись армейцы, десантники Н-ского полка. И Н-ская мотострелковая бригада со своей гаубичной артиллерией. Армейское командование не очень-то взаимодействовало с нашим — общей волны не было, общих карт тоже. Каждая разведка запускает свои дроны, в результате очень часто мы сбивали над нашей линией дроны «союзников».

А однажды утром Армейцы обстреляли нашу передовую линию из своих гаубиц. Клали очень точно, не в пример украинцам. Развалили один блиндаж у Лавра, посекли зелёнку — наше укрытие. Шамана контузило. Вагнера ударили по гаубицам из СПГ, и только это заставило армейцев прекратить огонь. Наш блиндаж был очень надёжным, но звук в земле передаётся лучше, чем по воздуху. Взрывная волна от стенки блиндажа ударила меня вбок. Частично нас засыпало…

В статье приводится личная точка зрения и оценочные суждения бойца под позывным Политрук на события, вызвавшие широкий общественный интерес.