Евгений Суровецкий: Обыкновенная жизнь в необыкновенном веке. Продолжение

Рубрика «Люди нашего города»

Музей истории города Якутска при поддержке Sakhalife.ru и любезном согласии Ульяны Аскольдовны Суровецкой продолжает публикацию рукописи уроженца г. Якутска Е.К. Суровецкого. Евгений Кузьмич жил в XX веке, необыкновенном, бурном, он стал свидетелем и участником эпохальных изменений в Якутске и в стране в целом: разрушался старый мир и строился новый. Суровецкий писал впоследствии, в глубоко почтенном возрасте: «Уж слишком необычны были эти события, как сказка, как фантастика в нынешнем видении». Е.К. Суровецкий (1913-2000) — почетный гражданин города Якутск, один из организаторов профсоюзного и физкультурного движения в Якутии, первый председатель Совета клуба старожилов г. Якутска, возглавлял Якутский республиканский совет ветеранов спорта, заслуженный работник народного хозяйства ЯАССР, кавалер ордена «Знак Почета».

Предыдущую публикацию читайте:

Активно работала школьная «синяя блуза», детище комсомольской организации. Движение это возникло в стране в 1924 году. Название «синяя блуза» появилось от традиционной одежды пролетариата Европы, рабочих там ещё в ХIХ веке стали называть «синими блузами». Они носили спецодежду, которая состояла из синей блузы, свободной, со складками, с четырьмя карманами — на груди и нижней части блузы, куда удобно было положить мелкий инструмент, ветошь для вытирания рук. Брюки тоже были синими, свободными, И в России рабочая одежда тоже была такой же формы и цвета. Мне пришлось поносить её, когда я работал учеником слесаря и токарем.

Когда в 1924 году появились первые агитбригады оказалось очень удобно одеть их в такую форму. Синяя блуза удобна, приятна на цвет, её можно легко дополнить различными деталями, так что она как бы превращается то в мундир, то в сутану, в смокинг с белой грудью.

Синяя блуза возникла по инициативе и под руководством комсомола, но она стала в стране такой массовой и пользовалась таким успехом, что ей потребовалась и шефская помощь. Такими шефами стали профсоюзы. Поэтому и группы синей блузы стали называть себя «синеблузниками-профсоюзниками». Даже свой марш появился: «Мы синеблузники, мы профсоюзники, мы не баяны-соловьи, мы только лучшего хотим…».

У нас в школе председателем синей блузы сначала был один из моих друзей Гоша Николин, позднее председателем избрали меня. Мы, синеблузники, выступали поборниками укрепления дисциплины, повышения успеваемости учащихся, выявляли недостатки в поведении учеников. Для выступлений использовали стихи Маяковского, Демьяна Бедного, других авторов, искали подходящие тексты в газетах, журналах, книгах, сочиняли сами частушки, куплеты, критикующие учеников, да и учителей, завхоза, за недостатки, протягивали бюрократов городских учреждений, музыку подбирали сами. Выступали на школьной сцене во время вечеров самодеятельности, часто выступали и в клубах города, на предприятиях, тем более, что мы критиковали и городские недостатки, и охватывали международную тематику. А об этом было, что сказать. Международная обстановка в двадцатые годы была сложной: враги советской власти устраивали провокации, убили Воровского, дипкурьера Нетте, выступил с ультиматумом к Советскому Союзу английский премьер Керзон, происходили революционные вспышки в разных странах и многое другое. Бурное было время. Синяя блуза на всё это активно откликалась, гневно клеймя врагов, едко высмеивая противников советской власти, выступая в поддержку революционной борьбы рабочего класса. Многие из нас увлекались физической культурой. И мы организовались в кружок, председателем избрали меня, а занятия проводил учитель физкультуры Иннокентий Зедгенизов, иногда сами. Занимались, главным образом, гимнастикой на снарядах: турнике, брусьях, кольцах, гимнастическом коне, гимнастическом козле, шведской стенке, канатах для лазания, трапеции. Все эти снаряды были в физкультурном зале школы. Но больше всего тренировались в составлении гимнастических пирамид, вольными движениями, фигурной маршировкой, готовили их для выступлений на сцене во время вечеров самодеятельности.

Среди ребят были хорошие гимнасты. Так, большой популярностью пользовались два брата Ильины, особенно Костя, который очень ловко ходил на руках. Он мог обойти на руках весь коридор, подниматься по лестнице, спускаться, подолгу не опускаясь на ноги.

В школе велась и оборонная работа. Уже в двадцатые годы в стране возникло военно-научное общество, переименованное затем в общество содействия обороне (ОСО). Позднее появились и другие общества, которые вели оборонную работу: Общество друзей воздушного флота (ОДВФ), Общество друзей радио (ОДР), Общество друзей химической обороны и химической промышленности (Доброхим). А в 1927 году создаётся единое массовое оборонное общество Осоавиахим, которое теперь называется Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ).

Кружки Осоавиахима появились во всех школах, на предприятиях, в учреждениях. В них занимались военной подготовкой, учились стрельбе из винтовок, строевому делу, противохимической защите. Свой первый в жизни приз я получил именно в этом обществе, 23 Февраля 1930 года наш школьный кружок Осоавиахима провёл в честь 12-й годовщины Красной Армии соревнование по разборке и сборке трёхлинейной винтовки. Соревнование проводилось на торжественном школьном вечере, посвящённом дню Красной Армии, на сцене. Зал был переполнен учащимися и гостями-родителями. Мы по очереди выходили по два человека на сцену и на двух столах, лицом к зрителям, разбирали и собирали винтовку, а специальное жюри по часам учитывало наше время и проверяло правильность наших действий, сборки. Я тогда занял первое место, меня наградили картонной папкой-скоросшивателем. Был очень горд этой наградой и всю жизнь хранил её. Сейчас от неё у меня сохранился небольшой кусочек с надписью: «Ученику Суровецкому. I совшк. II концентра г. Якутска I приз за быструю и лучшую разборку трёхлинейной винтовки на соревнованиях в 12 годовщину Красной Армии. Члены комиссии: (три подписи, первая неразборчива, вторая З. Морозов, третья Степанов).» Печать круглая, с надписью по окружности «Якутская I-я советс. школа I ступ.», в центре: «РСФСР».

В середине двадцатых годов оживились несколько церковники, в городе действовали все церкви. Даже среди молодёжи появилась некоторая мода на посещение церкви. Я думаю, что это не было верой в бога, религиозным движением, а действительно модой. Развлечений у молодёжи было мало, клубов немного, повышались требования к скромности в одежде, велась борьба с так называемым мещанством (галстуками, танцами, модной одеждой). И у молодёжи оказалось много свободного времени, она не знала, чем занять себя. А церковь умело использовало это, усилила свою пропаганду, в церквях все было обставлено так благолепно, торжественно, ярко, что туда тянуло просто как на красивое зрелище. А входя в церковь каждый подпадал под воздействие торжественной атмосферы, да и вести себя надо было, как полагается в церкви, и каждый автоматически начинал совершать все необходимые во время богослужения ритуалы: креститься, целовать икону, подвергаться помазанию миром (таким церковным маслом) по лбу, глотать ложечку «христовой крови» и так далее.

Не помню в каком году, примерно в I925-1926 годах, старшая сестра Людмила вдруг тоже заинтересовалась церковью, стала не только сама ходить, но и меня заставляла ходить на богослужения. Но это и у ней, и у всей молодёжи скоро прошло и я был очень рад, что Люда не стала больше ходить в церковь и обо мне забыла, мне совсем не хотелось ходить в церковь, дома молиться, чему заставляла меня старшая сестрёнка.

Но одно мне нравилось: в церквях до революции и в первые годы после неё существовал обычай, когда в пасхальные праздники всем желающим разрешалось подниматься на звонницу церкви и звонить в колокола. Этим мы, мальчишки, всегда пользовались и с большим удовольствием вызванивали мелодии, какие у нас получались, конечно на церковный лад. Я чаще всего поднимался на звонницу Предтеченской церкви, находившейся в центре города (рядом с нынешним объединением «Якутзолото»). В её здании после разрушения колокольни сначала был клуб, затем размещалась телефонная станция (до 60-х годов), а после того оно было превращено в общежитие. Дьячком в 20-е годы в этой церкви был Грачев, с сыном которого я учился и тоже дружил. Дьячёк позволял нам подниматься на колокольню, когда это было можно, даже не в пасхальные дни. Но вскоре пришла пора усиленной борьбы с религией. Лозунг «Религия — опиум для народа» в конце 20-х годов превратился в массовое движение. Особенно широко борьба против религии развернулась в 1928 — 1929 годах. Тогда повсюду возникли первые организации Союза безбожников. У нас в школе тоже была создана такая организация, я вначале был её членом, затем председателем. Союз безбожников активно участвовал в антирелигиозной пропаганде среди населения, проводил беседы готовил для синей блузы, пионерских сборов, вечеров художественной самодеятельности частушки, сценки.

В 1929 году проводилась работа по ликвидации церквей. Теперь, конечно, становится жаль о том, что были разрушены колокольни-звонницы церквей, что исчезли из облика города украшавшие его сияющие купила. Но тогда на них смотрели, как на рассадники религиозного дурмана и беспощадно уничтожали. Да и указание такое было с центра.

Мне пришлось в 1929 году участвовать в ликвидации Якутского собора. Было это, примерно, в июне. Нас, учащихся старших классов 1 городской школы, членов Союза безбожников, вывели на улицу, подвели к собору. У собора была высокая колокольня-звонница, с большим куполом, выше всех зданий поднимавшаяся над городом и видная отовсюду. Ведь собор был главной церковью Якутской области, где службы справлял часто и сам архиерей. Взрослые подняли на колокольню толстые канаты, зацепили за купол, концы канатов опустили вниз. За каждый конец, а их было три-четыре, ухватились по 20-30 школьников и взрослых. Ухая, мы ритмично, рывками, тянули за канаты, раскачивал купол. Постепенно купол, закреплённый внутри на переплетении деревянных балок, расшатался и наконец, под ликующие крики одних и крики ужаса других-верующих, обрушился вниз.

Так же были разрушены другие купола. А внутри церкви были сняты все церковные атрибуты и украшения. В дальнейшем в здании собора вначале разместился клуб, а затем на многие годы его занял Якутский драматический театр.

Создана была в школе и первичная организация «Автодор», то-есть, Общество содействия развитию автомобилизма и улучшения дорог в РСФСР. Я вступил в неё в марте 1930 года, в седьмом классе. Но в городе не было ни одного автомобиля и мы представления не имели, что это за машины, знали о них только по картинкам, не знали, что нам надо делать, не имея такой машины и «Автодор» у нас в школе вскоре потихоньку кончил своё существование.

Часто проводились в школе, да и в городских клубах вечера художественной самодеятельности. Не только в праздники, но и в другие дни, по мере подготовленности. В школе у вас такие вечера готовили комсомольская организация, ученический комитет, кружки самодеятельности, синяя блуза.

В одном конце коридора школы, а он был довольно большим и широким, как зал, мы расставляли длинные деревянные козлы, на них настилали толстые плахи, получалась сцена. Навешивали занавес, пристраивали простенькие самодеятельные декорации, деревянные или из полотен мануфактуры. Расставляли скамейки, стулья, и даже плахи на тумбочках. На вечерах выступала синяя блуза, ставились пьески, инсценировки из классики и современных писателей, хоровые выступления, физкультурные. Обычно вечер начинался с выступления физкультурного кружка. Мы выходили в длинных трусиках, майках или специально сшитых рубашках, колонной по одному производили на сцене фигурную маршировку, то-есть, маршировали по диагонали из угла в угол сцены, разделялись на группы, выходя из колонны через одного и шагали перекрёстно и по разным направлениям. Затем выстраивались на сцене в несколько рядов и выполняли вольные движения. Следующими номерами были гимнастические пирамидки, иногда выступления на турнике, параллельных брусьях.

После этого шли пьески, инсценировки. Помнится в какой-то пьеске я играл старика-крестьянина, с лохматой головой, большой бородой. Выйдя на сцену и увидев на стене портрет Карла Маркса я, приняв его за какого-то святого, за икону, повернулся к нему, перекрестился. Сидящие за столом работники замахали на меня руками, объяснили, что это не икона, а Карл Маркс. Я спрашиваю: «А Карла Марла это кто же такой будет?». И так далее.

Выступления синей блузы обычно начинались с марша синеблузников: мы в синих блузах, семь-восемь человек, выходили друг за другом шагая в ногу на сцену с песней «Мы, синеблузники, мы профсоюзники…». На сцене выстраивались лицом к зрителям, полукругом. А затем начинали декламировать, все по очереди, строчку за строчкой, сопровождая текст ритмическими движениями, перестраиваясь в различные минисценки в соответствии с текстом. Частушки пели, тоже сопровождая перестроениями, сценками. Начинали обычно с политических и международных тем, закончив тоже маршем, сходили со сцены, а на смену выходили другие члены с синей блузы, загримированные и с такими дополнениями к блузам, которые сразу показывали, кого изображает каждый из выступающих.

Как правило так изображали бытовые сценки, антирелигиозные, школьные. Например, выходит синеблузник, у него большая борода, парик с длинными волосами, на груди крест, в руке тоже крест или икона, кадило. И один или вместе с другими участниками, тоже соответствующим образом одетыми, поёт антирелигиозные частушки или изображает крещение младенца (куклы) с забавными частушками, или клянёт безбожников, сетует на них.

Особым интересом зрителей-учеников пользовались частушки и сценки, изображающие наших учеников — лодырей, хулиганов, а также учителей. Учителей мы, конечно, изображали не слишком резко, но все же критиковали, а одевались при этом так, что сразу видно было, кто это такой. Например, учитель математики — с рыжими редкими усами, в очках, в руках большая линейка, счёты. Учитель географии Саввин — седо парик, большие седые усы и так далее. И естественно, присущая им походка, движения, манеры, разговор. Учеников тоже изображали так, что они сразу же узнавались и зал отвечал громким смехом и шутливыми репликами.

Тематика выступлений синей блузы всегда была самой злободневной и наша «живая газета» постоянно пользовалась огромным успехом. А заканчивались выступления синей блузы как правило какой-нибудь гимнастической пирамидой или смысловой фигурой, изображающей трудовые движения.

Никто не обслуживал синюю блузу, все костюмы, оформление, атрибуты, инструменты мы делали сами.

Выступал на вечерах хор, который исполнял революционные песни: «Мы кузнецы, и дух наш молод…», «Под частым разрывом гремучих гранат», «Смело, товарищи, в ногу», «Конная Будённого», «Белая армия, чёрный барон», «Молодая гвардия», старые революционные песни: «Варшавянка», «Колодники» А.К. Толстого, «Узник» А.С. Пушкина, «Дубинушка», «Эй, ухнем» и другие. Пели и шутливые и антирелигиозные пески, например, пародию на мотив «Коробейники».

Вечера наши проходили с успехом, весело. Выступления самодеятельных артистов вызывали всеобщее одобрение. А после выступлений на сцене скамьи и стулья в зале убирались и проводились различные подвижные игры, массовки и обычно все присутствующие принимали в них самое живое участие. Танцев не поощряли.

В воспитательной работе допускались иногда серьёзные ошибки. И то исходило не от школьников, такая обстановка создавалась по всей стране. Например, в двадцатые годы школьникам, а тем более пионерам и комсомольцам нельзя было танцевать бальные танцы, носить галстуки, кроме пионерских. Все это считалось мещанством. Читать стихи Есенина тоже было нельзя, они объявлялись упадочническими.

Продолжение следует…

В тексте максимально сохранены стиль и пунктуация автора.